В названии статьи мы соединили именование частной лингвистической дисциплины, объектом которой традиционно считается русский язык, и именование феномена, существование которого заставляет нас задуматься о том, каким образом мог бы, с нашей точки зрения, восприниматься русистикой ее объект в ХХI веке.
Вопрос об объекте русистики сегодня весьма и весьма актуален, прежде всего потому, что русистика не должна игнорировать те изменения, которые произошли в современном мире с человечеством и его языками.
В предлагаемой статье речь пойдет об обязанностях нашей науки по отношению к русофонии, или русскоязычному пространству.
Термин «русофония» мы используем для именования особого объективно существующего языкового коллектива – общности людей, которая населяет значительную часть нашей планеты, представляя собой надагосударственное, наднациональное, надкультурное, надконфессиональное объединение русофонов – лиц, использующих русский язык для осуществления социального взаимодействия. Географические границы русофонии определяются только одним фактором – использованием русского языка. Именно русский язык является главным и единственным интегрирующим фактором русофонии (равно как французский язык – по отношению к франкофонии, английский – к англофонии, украинский – к украинофонии и так далее…). Русофония ровесница русского языка. Ее размеры и структура варьировались в разные эпохи, в разные времена, но русофония существует с тех пор, как возникает русский язык.
Русофония – это языковая общность людей. Она существует в теснейшем переплетении с другими «-фониями», взаимодействуя и конкурируя с ними.